вот и сделай вывод кто кому больше нужен...Европа России или Россия Европе....
Доктрина Путина ("Forbes", США)
Марш на Тбилиси дал четкий сигнал: или мы или они.
Андре Глюксман (Andre Glucksmann), 22 октября 2008
Моя подруга Анна Политковская, за несколько дней до того, как ее убили, рассказывала мне о той непропорциональной панике, которую вызвали в высоких московских кабинетах радостные восстания в Киеве и Тбилиси. Иррационально преувеличивая опасность, напуганные кремлевские шишки ожидали вооруженных волнений в собственной стране. Отсюда подавление инакомыслия, переходящее границы разумного: они ввели цензуру в прессе, заткнули рот диссидентам и начали уничтожать или сажать в тюрьму непокорных. Отсюда же их попытки подавить стремление соседей к освобождению - бессердечно перекрывая поставки газа в разгар зимы, неуклюже скупая политических оппонентов или, при необходимости, вводя танки.
Марш на Тбилиси дал четкий сигнал: или мы или они. Именно Дмитрий Медведев, столь дружелюбный новый президент России, на которого западные мечтатели возлагали свои надежды, уподобил президента Грузии Михаила Саакашвили Адольфу Гитлеру.
Однако настоящим сюрпризом августа 2008 г. стало не то, что сделал Путин, а твердость, неожиданно проявленная Европой. Президент Франции Николя Саркози отреагировал немедленно и сумел уговорить противоборствующие стороны заключить хрупкое и двузначное соглашение о прекращении огня, которое, по крайней мере, заблокировало наступление русских на столицу Грузии.
Затем Европейский Союз без оглядки на кого бы то ни было, отказался закрывать глаза на фактическую аннексию Россией Абхазии и Южной Осетии. Европа не поддалась панике: ее реакцией не стало ни возвращение к 'холодной войне' ('Эпоха Ялты закончилась', провозгласил Саркози), ни обращение к ангелизму ('Закончился отдых от истории', заявил вслед за ним премьер-министр Польши Дональд Туск). Время покажет, способны ли 27 европейских стран сохранить этот курс, сформировав единую энергетическую политику и ведя переговоры с российскими поставщиками нефти на равных. В конце концов, русским нужно продавать столько же, сколько Западу нужно покупать
Столкнувшись с враждебной реакцией Европы на свой рывок в Грузию, Кремль не изменил цели, но его тон стал более примирительным. Ясно, что Россия проверяет, насколько далеко она может зайти. Она имеет превосходство в силовой тактике, но постепенно осознает, что не все проходит безнаказанно. Грузия - это не еще одна Чечня. А политика вредительства на всех фронтах в качестве замены утерянного могущества, хотя и может произвести сильное первое впечатление, не восстановит престиж колосса на глиняных ногах.
Несмотря на бахвальство, сопровождающее ее нефтяное опьянение, Россия знает, что ее будущее далеко не светлое; ни один из ее политтехнологов не повторяет хвастливое заявление Никиты Хрущева о том, что она перегонит Америку. Страна по-прежнему обескровлена, страдая от таких бед, как алкоголизм, организованная преступность, коррупция, безработица, туберкулез, СПИД, проституция и головокружительный демографический спад. Продолжительность жизни в России находится на уровне Третьего мира. Семьдесят процентов ее бюджета зависит от экспорта энергоносителей и сырья. Пока у России недостаточно ресурсов для разработки и хранения, она не сможет в долгосрочном плане шантажировать процветающую Европу, а на то, чтобы создать транспортный потенциал для перенаправления поставок ее энергоносителей в Азию, потребуется десятилетие или даже не одно.
Дипломатическая изоляция России после грузинской экспедиции поразительна. Ей не удалось добиться признания самопровозглашенных грузинских республик Абхазии и Южной Осетии. Отказ Китая демонстрирует, что в новой 'холодной войне' против демократических стран не будет никакого блока авторитарных капиталистических государств, возглавляемого Путиным.
На стороне России только те режимы, которые временно защищены ростом цен на нефть. Венесуэла Чавеса и Иран Ахмадинежада разделяют с путинской Россией это стремление к вредительству: любой политический, дипломатический, социальный или военный кризис, который может привести к росту цен на нефть, - шанс для них. Но интересы экономик Китая, Европы и США, требуют снижения цен на энергоносители. Играя роль возмутителя спокойствия, Москва оказывается в глобальном одиночестве.
Европейский Союз, если он сохранит новообретенную - и пока шаткую - твердость, сможет вынудить своего крупного соседа умерить пыл завоевателя. Общественное мнение должно оставаться непреклонным и не позволять запугать себя апокалиптическими заклинаниями, на которые так горазды кремлевские пропагандисты. Ободряет то, что Саркози избавил нас от повторения того жалкого спектакля, который устроил в 1981 г. в Национальной Ассамблее премьер-министр Франции Пьер Моруа (Pierre Mauroy), заявив, что мы не должны 'добавлять к несчастью поляков' - жертв Брежнева и Ярузельского - 'несчастье французов, которые могут лишиться газа и возможности приготовить себе бифштекс с жареной картошкой'.
Какую бы ложь ни распространяли Путин и Медведев, конфронтация августа 2008 г. произошла не между воинственной (тем более, не 'нацистской') Грузией и 'братской' Россией, и не между капиталистическими демократиями и авторитарной, но ничуть не менее капиталистической осью Москва-Пекин, и даже не между европейской культурой свободы и другой культурой, основанной на националистическом суверенитете. На самом деле, этот кризис оставляет европейское общественное мнение наедине с самим собой. Что предпочтет Европа: совершить самоубийство нефтью и склониться перед доктриной Путина или стоять твердо и оказывать сопротивление?